- Камиль Чарнецкий – судья снова прочла мое имя. – Двадцать шесть лет. Сын Евы и Станислава, родился в Гожуве, проживает в Гожуве. Работает учителем – судья подняла на меня взгляд и снова опустила в акт. – На иждивении никого не содержит. Все правильно?
- Да, да, – кивнул головой.
- Вам понятен, обвинительный акт?
- Да. В общем, понимаю, да, – кивнул. Зевнул.
- Сообщаю вам о праве давать объяснения, а также праве отказаться от дачи объяснений, или праве отказаться отвечать на конкретные вопросы. Вы признаете свою вину? – устало спросила судья, а мое сердце едва не выпрыгнуло из груди.
- Нет – встал со скамейки. – Я имею в виду, что не признаю себя виновным. Не принимал участия ни в каких беспорядках, – ответил я, как будто под воздействием наркотиков, а сердце билось, как сумасшедшее. И уже через секунду не помнил, что именно я ответил.
- Были ли, Вы, на игре – судья посмотрела в акт – между Стилоном Гожув и ГКС Ястржембе? Боже, кто наделал столько ошибок.
- Был, был – ответил весь на нервах. Может быть, это была единственная правда, сказанная мной в тот день?
- Вы помните, как были одеты?
- Нет. Действительно, не помню.
- Вы знаете, других обвиняемых?
- Да, припоминаю.
- Припоминаете?
- Припоминаю.
- Но что это значит? Это ваши друзья или нет?
- Я вижу их во время матчей.
- А после матчей?
- Иногда. Иногда тоже с ними вижусь.
- Вы принадлежите к каким-либо фанатским группировкам? – спросила судья. «Да, сука, к хулиганам Стилона» – мысленно проорал я.
- Не принадлежу - ответил я.
- Но вы фанат Стилона?
- Да. Я болею за Стилон и весь гожувский спорт. Я в целом поклонник спорта. Когда польские команды играют в еврокубках, также их поддерживаю – Я пытался выкрутиться при помощи длинного ответа, не совсем относящегося к теме.
- Ну, хорошо, хорошо. А на матчи Вы ходите с шарфом?
- Извините, – не дал мне ответить Обяд. – А почему у вас нет молотка? – спросил он, но судья просто смерила его взглядом и ничего не ответила.
Мы прыснули со смеху. Впервые я немного расслабился.
- Один молоток есть – прошептал, сидевший рядом Кочур.
Снова прыснул со смеху. Это расслабило еще больше. Из-за всего этого я забыл вопрос. Я бросил на судью ожидающий взгляд, а она смотрела на меня.
- Я спросила, ходите ли, Вы, на матчи с шарфом? – в конце концов, судья мягким тоном повторила вопрос.
- Нет.
- Вы можете подойти ко мне на минутку?
- Да, – сказал я, и направился к судье.
- Узнаете ли Вы себя на этих фотографиях? – судья показала мне несколько размытых фото формата A4 .
Внимательно всмотрелся в них. Узнал себя на одном. К тому же, я был отмечен стрелкой с подписью «Камил Чарнецкий». На этом фото меня было видно только выше уровня груди. Я был одет в черную футболку. Лицо было завязано черной банданой. Стоял среди группы из нескольких десятков человек перед «клеткой» с болельщиками ГКС Ястржембе.
- Нет – солгал я.
- А это случайно не Вы? – Судья показала меня на фото.
- Нет.
- А вы знаете, кто это?
- Понятия не имею. Ведь лицо закрыто банданой и его трудно узнать – нагло врал я.
- Пожалуйста, вернитесь на свое место – сухо сказала судья.
- Разъясняю вам право задавать вопросы людям, которые будут заслушиваться, а также возможность давать объяснения по каждому представленному доказательству.
После меня по очереди были заслушаны Кочур, Матка, Обяд, Миха, Лужный, Конь и Морда. Никто из них не признал себя виновным. Каждый озвучил суду версию, оговоренную в коридоре.
- Г-н Яцек Турин, – судья обратилась к обвинителю.
- Тридцать пять лет. Сын Здислава и Ричарда – прочитала судья, а мы взорвались смехом. – Прошу прощения, сын Здиславы и Ричарда. Проживает в Гожуве. Служит в полиции. Не судим, правильно?
- Да. Я имею в виду, не был. Я не был судим, – ответил полицейский.
- Предупреждаю Вас об уголовной ответственности за дачу ложных показаний. За это грозит наказание до трех лет лишения свободы – сухо сказала судья. – Что можете сообщить по данному разбирательству?
- Все присутствующие здесь, относятся к группировкам футбольного клуба Стилон из Гожува.
- Что это за группировки?
- В принципе это одна группировка. Эти люди находятся в группировке фанатов, которая занимается организацией драк. В целом можно сказать, что они занимаются драками с враждебными им футбольными клубами. Кроме того, присутствующего здесь Лукаша Болика – полицейский перевел свой взгляд в сторону Обяда, и тот издевательски хмыкнул – знаю, по задержаниям на районе Сташиц. Причинами задержания были в основном нарушения порядка.
- Хорошо. Давайте перейдем к матчу. Видели ли Вы, кого-либо из обвиняемых, принимающим участие в драке на матче гожувского клуба с – судья посмотрела в бумаги – ГКС Ястржембе?
- Да. Я видел всех.
- При каких обстоятельствах вы видели Камила Чарнецкого?
- Камиль Чарнецкий тряс забор, кричал, призывал к атаке на фанатов команды гостей. Не реагировал на предупреждения охраны.
- Прошу прощения, – сказал я.
- Да? – Судья посмотрела в мою сторону.
- Могу ли я задать вопрос? – встал с места.
- Задавайте – не очень приязненно ответила судья.
- Откуда Вы знаете, что это был я? – обратился к полицейскому.
- Знаю Вас по матчам, по фотографиям, по записям видеонаблюдения.
- Но я не спрашиваю, откуда Вы меня знаете, а о том, почему Вы решили, что я, например, тряс забор?
- Я узнал Ваше лицо.
- А у меня было открыто лицо?
- Ваша честь, я должен отвечать?
- Пожалуйста, ответьте – велела судья.
- Мне кажется, что у Вас не было ничего на лице – ответил обвинитель.
- Вам кажется? Извините, но Вы свидетельствуете, что видели меня, но не уверены было ли что-то на моем лице?
- Когда включим запись видео-наблюдения, не будешь таким умным.
- Но я не умный. Я просто спрашиваю. Если могу сказать еще кое-что, ваша честь, – я посмотрел на судью, которая сухо кивнула головой – то хотел бы отметить – минуту назад полицейский сказал, что по его мнению у меня ничего не было на лице, а на фото, которое вы мне показывали, моим именем и фамилией подписан некто в бандане.
- Да, да, теперь я припоминаю, Вы были в бандане.
- Ясно. У меня нет больше вопросов. Спасибо – сел явно довольным, и Кочур начал мне тихонько аплодировать.
- Тишина – судья рявкнула на Кочура.
После меня полицейский по очереди рассказывал о Кочуре, Матке, Обяде, Михе, Лужном, Коне и Морде. По данным полицейского, каждый из них нарушал порядок и не выполнял требований охраны.
- Суд принял решение принять в качестве доказательства записи видео-наблюдения – сказала судья. – Г-жа Моника, пожалуйста, включите запись – обратилась она к секретарю.
- Моника – девушка каноника – сказал себе под нос Обяд. Не громко рассмеялись.
- Тишина – повысила голос судья. – Что-то хотите сказать? – обратилась к Обяду.
- Яяяяя? Нет – Обяд глуповато покачал головой из стороны в сторону. Секретарь поднялась со стула и обтянула немного элегантную юбку. Она подошла к телевизору, закрепленному на потолке. Посмотрел на ее подпрыгивающие сиськи. Через некоторое время приклеился взглядом к ее заднице. Юбка была достаточно плотной, поэтому очертания ягодиц лишь немного проступали на материале. Секретарь встала на цыпочки, чтобы включить телевизор. Ее задница сексуально напряглась. Я посмотрел на своих товарищей. Все пялились в ту же точку, что и я. Туда же смотрел и полицейский. Секретарь повернулась в нашу сторону. Я переметнул взгляд на телевизор. Секретарь поправила юбку и села. Что-то набрала в ноутбуке. На экране появилась запись видео-наблюдения. Первоначально показывался вход фанатов со стороны сектора. Был на нем виден каждый из нас. Позже показали фанатов гостей.
- Не помешало бы немного попкорна и колы - сказал Обяд.
- Вам есть что сказать? - спросила сурово судья.
- Нет, нет. Классное видео. Я тихонько – глуповато сказал Обяд. На следующей записи был сектор гостей. Все длилось как минимум несколько, а, возможно, и десятка полтора минут.
- Г-н обвинитель, что это такое? Что подтверждают эти доказательства? –рассердилась судья.
- Сейчас, сейчас. Просто нужно немного перемотать – сказал подобострастным голосом полицейский.
- Г-жа Моника, пожалуйста, перемотайте видео вперед – обратилась к секретарю судья. Та выполнила поручение. В конце концов, на экране мы увидели беспорядки. В наших рядах наступило небольшое оживление. Это заметила судья.
- Ваша честь, – сказал полицейский. – Могу ли я подойти к экрану и показывать обвиняемых?
- Можете – разрешила судья.
- Уже иду – полицейский встал из-за стола, подтянул штаны и подошел к телевизору. В руке он держал ручку. – Ооо, – оживился полицейский. - Вот Мартин Kaмратович. О, тут он виден как на ладони. – Показал на экране Матку, который тряс забор на стадионе, а затем на Матку, сидевшего на скамье в зале суда. Затем на записи показал также Обяда, Миху, Лужного, Коня и Морду. Лица у всех были открыты. Я заметил также себя в бандане, натянутой на нос и Кочура в его синей террористке.
- Прошу прощения – я поднял руку вверх, но никто не среагировал.
- Прошу прощения! – Я повысил голос и встал с места. Судья посмотрела на меня. – Могу ли я сделать заявление?
- Можете.
- Обвинитель сказал, что я тряс забор. Четко сказал: «Камиль Чарнецкий тряс забор». Конечно, вы это записали – я посмотрел на секретаря, а та как будто бы слегка улыбнулась. – И хотел бы я спросить обвинителя, где на этой записи было видно, что я тряс забор?
- Как раз на этой записи не было видно – сказал полицейский.
-А на какой видно?
- Надо поискать.
- А, понятно. Это все. Спасибо, – сказал я ироничным тоном.
- Но зато было видно ваших товарищей.
- Во-первых, какое отношение это имеет ко мне? Во-вторых: я никого из своих товарищей там не увидел. В-третьих ...
- Завершаем эту дискуссию – прервала меня судья. – Г-жа Моника, пожалуйста, позовите первого свидетеля.
В комнату вошел молодой полицейский. Он сообщил, что во время беспорядков видел меня, Кочура, Матку и Обяда. И это с башенки, которая находилась на противоположной стороне поля. Очевидно, у него был с собой бинокль. Он узнал нас по силуэтам. Другой свидетель-полицейский указал, что с расстояния в полтора десятка метров он видел Матку и Обяда. Последний из свидетелей, также сотрудник полиции, показал, что в ходе беспорядков видел Миху, Лужного, Коня и Морду.
- Какая-нибудь из сторон желает сообщить что-либо дополнительно? – спросила судья. Молчание. – В таком случае, я начинаю прения сторон. Г-н обвинитель, пожалуйста.
- Да, да, я уже говорю – очнулся полицейский. – Я не сомневаюсь, что приведенные доказательства полностью подтвердили обвинения, выдвинутые против – полицейский посмотрел в бумаги – Камила Чарнецкого – прочитал и я вздрогнул – Томаша Kетовича, Мартина Камратовича, Лукаша Болика, Дариуша Ратайчука, Рафала Tуховецкого, Аркадиуша Ократовского, и Збигнева Малковского. Прошу вынести в отношении их обвинительный приговор.
- Кто из обвиняемых хочет взять слово?
- Я – поднялся.
- Слушаю, – нехотя сказала судья.
- Хочу заявить, что не принимал участия ни в каких беспорядках. Разумеется я был на игре, но это еще не преступление. Полицейский путался в показаниях относительно меня. Сначала он сообщил, что я тряс забор, а запись видео-наблюдения показала, что ничего этого я не делал. Сидевший здесь полицейский не знал, открыто у меня было лицо, или закрыто. Следующий полицейский, что вообще является абсурдным, узнал меня с башенки с расстояния более ста метров, внимание – по силуэту. Ну, это, люди добрые, достойно уважения – иронически обвел всех взглядом.
- Все?
- Кто-нибудь еще хочет что-то сказать?
- Я – встал со скамьи Кочур.
- Слушаем.
- То, что сказал полицейский, сидящий здесь – это какой-то фарс – Кочур махнул рукой в сторону обвинителя. – Он узнал меня в лицо, а на фото я обозначен, как человек в маске. Или может быть, Вы, г-н полицейский, узнали меня с нескольких десятков метров по глазам? Я знаю, что у меня красивые глаза, но неужели настолько, что они Вам нравятся? – сказал Кочур полицейскому, а мы прыснули смехом.
- Тишина – сказала судья. –А, Вас, попрошу обращаться к суду.
- Следующий полицейский был еще лучше, – продолжал Кочур. –Узнал меня с башенки с расстояния более ста метров, не так ли? И даже в бинокль? Что, это, черт возьми, дерби на Служевице (варшавский ипподром), чтобы на него с биноклем идти? И, может быть, тоже узнал по глазам? Я не понимаю, вы сидите там, в полиции и анализируете мои радужные оболочки?
- Кочур вообще не выбирал выражений в своих заявлениях.
- Попрошу Вас – судья повысила голос.
- Мне очень жаль, но хуууу... – Кочур остановился. – Кровь закипает, когда я слышу подобное. Если меня осудят после таких притянутых за уши доказательств, то я буду в тяжелейшем расстройстве. Я мирный гражданин, я плачу налоги, хожу на матчи, интересуюсь составами команд, таблицами, тактикой – распалялся Кочур, а я, удерживая воздух ртом, изо всех сил пытался удержаться от смеха. – Я знаю, все эти «елочки», схемы четыре-четыре-два. Я знаю, кто не забил пенальти у итальянцев в финале Чемпионата мира с Бразилией в девяносто четвертом – сказал Kочур, а я не смог сдержать смех и прыснул в руки. – Знаете, я настоящий фанат.
- Кто еще хочет что-то сказать?
- И, черт, я хочу – поднял обе руки Обяд.
- Ну, говорите – судья с сожалением помахала головой.
- А я не знаю, кто не забил эти пенальти. Только Стилон и хуй – Обяд сжал кулак и скорчил грозную мину.
- Вы оштрафованы за нарушение порядка в размере двухсот злотых – сказала судья.
- В жопе я видел, - сказал себе под нос Обяд.
- У Вас есть еще что сказать?
- Нет – скрестил руки на животе Обяд.
- Кто-то еще хочет что-то сказать? – спросила судья и в тишине подождала несколько секунд. – Тогда прошу всех выйти из зала. Г-жа Моника пригласит вас для вынесения приговора.
Я встал и вышел из зала. За мной вышли товарищи. Последним вышел полицейский.
- И что ты гордишься, теми глупостями, которые нес? – сказал ему Кочур.
- Нечего с ним говорить – Матка схватил Кочура за рукав. Полицейский подошел к трем своим коллегам. Они покинули коридор, и пропали из нашего поля зрения. Мы пошли к окну в конец коридора.
Ну, ты, Обяд, и идиот – сказал Миха.
- Но ты еще глупее меня – ответил Обяд. – Ты даже не закончил начальную школу. И всю школу получал единицы. География учил с Google Maps.
- Можно подумать ты закончил? Купил диплом выпускника вечерней школы на Allegro (крупнейший польский интернет-аукцион)?
- Ладно, успокойтесь уже – вмешался Матка.
- Ну, что, вероятно, получим запреты на посещение? – спросил Морда.
- Надеюсь, все-таки не получу, – сказал я.
- Я также – присоединился ко мне Кочур.
- Ну, фактически, в общей сложности на вас у них мало чего есть. Еще пес (оскорбительное прозвище полицейских в Польше) запутался с этим забором и твоей банданой – вспомнил Морда.
- Они вообще идиоты. Этот, орлиный глаз, с башенки нас якобы заметил. И это в бинокль. Хуйло. Ебаные псы – высказался Обяд. – Сколько еще мы должны здесь ждать? – спросил он через минуту.
- Наверное, около получаса. Или, по крайней мере, я надеюсь на это, потому что иначе мы не успеем в Познань на матч Польша-Италия – сказал Кочур.
-А во сколько точно начало матча? – спросил Морда.
- В 20:45 – ответил Кочур.
- Значит, мы должны выехать не позже шести, – сказал Морда.
- Я думаю, что даже в пять. Перед Познанью могут быть пробки, от стоянки до стадиона придется идти с полчаса, и, кроме того, сам вход также займет время – аргументировал Кочур.
- А сколько нас вообще едет? – спросил я.
- Около восьмидесяти человек - сказал мне Морда.
Прошло около двадцати минут. Тем временем полиция вернулась в коридор. Из зала суда выглянула секретарь. Около двери она увидела четырех полицейских. Нас она разглядела в конце коридора.
- Прошу входить – пригласила секретарь.
- Давай, идем, – сказал Матка.
- Ну, ебать, как минимум два года без матчей – бросил Обяд. Вошли в зал. Сели на скамьи. Вылечу с работы, или нет? Вылечу, или нет? Вылечу, или нет? А как родители? Я пытался взять под контроль свое дрожащее тело. Зевнул два раза.
- Именем Республики Польша – начала судья. – Районный суд на улице Шопена в Гожуве в составе: председатель Агнешка Вротка, секретарь Моника Милчинска, вынес решение: обвиняемых – судья посмотрела в документы на столе – Камиля Чарнецкого и Томаша Кетовича – меня всего трясло, а сердце колотилось как сумасшедшее – оправдать по предъявленным им обвинениям, – сказала судья, а у меня в голове был такой хаос, что не был уверен в том, что сказанное для меня означает.– Далее решением суда: подсудимые Мартин Камратович, Лукаш Болик, Дариуш Ратайчук, Рафаэль Тухович, Аркадиуш Oкратовский и Збигнев Mалковский признаны виновными. Суд, руководствуясь положениями п.1 ст.33 Кодекса об административных нарушениях, признал обвиняемых виновными в совершении инкриминируемых им деяний. В связи с этим, в соответствии с ч.1 ст.54 Закона о безопасности массовых мероприятий, в совокупности с п.2 ст.9 Кодекса, суд приговорил их к штрафу в размере двух тысяч злотых. Величина суммы наложенного штрафа, в соответствии с п.1-2 ст.25 Кодекса, дает возможность замены его общественными работами или арестом. Кроме того, принимая во внимание регулярные нарушения в отношении органов правопорядка, преднамеренное и сознательное нарушение элементарных правил поведения в общественном месте, не говоря уже о личной культуре, на основании п.п.2 и 4 ст.65 Закона о безопасности массовых мероприятий, суд постановил, применить в отношении обвиняемых наказание в виде запрета посещения массовых спортивных мероприятий в виде футбольных матчей, как клубных команд, так и национальных сборных на территории Польши в течение двух лет, считая с момента вступления решения в силу. В течение двух недель, вы можете подать апелляцию на этот приговор – зачитала судья, а я не ничего из этого не запомнил. – Прошу садится, – сказала она, и мы сели.
- Кочур, что мы невиновны, или как? – тихо спросил я.
- Ну, как и были с самого начала – с улыбкой так же тихо ответил мне Кочур.
- Точно?
- Ну, да. Ты, что не слушал?
- Я слушал, но так разволновался, что ничего не понял. А парни виновны, так?
- Да.
- Черт, жаль.
- Тихо уже. У них есть право на апелляцию.
